Стенограмма выступления Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной

Добрый день, уважаемые коллеги!

Перед тем как перейти детально к Основным направлениям денежно-кредитной политики, я бы хотела восстановить некоторую ретроспективу событий, которые повлияли на нашу политику и продолжают влиять в настоящее время.

Наша экономика за последние два года прошла достаточно серьезный путь. Как вы помните, осенью 2014 года нашей экономике пришлось выдержать, по сути, двойной удар от масштабного падения цен на нефть, и ситуацию усугубил пришедшийся на конец 2014 года пик выплат по внешнему долгу, в то время как раз были введены ограничения для внешнего рефинансирования на зарубежных рынках капитала. По нашим оценкам, недополученная валюта в страну в годовом исчислении составляла где-то около 200 миллиардов долларов США, по разным оценкам. И это достаточно серьезный эффект и влияние на платежный баланс страны.

В тот период резко снизился курс рубля, и для скорейшей стабилизации ситуации на валютном рынке и для сдерживания инфляции Банк России чуть раньше намеченного срока провел переход к плавающему курсу – к переходу к плавающему курсу мы готовились с 2009 года – и провел резкое повышение ключевой ставки, по сути дела – ставок в экономике. Эти меры совместно с правительственной программой докапитализации банков и антикризисным планом Правительства помогли стабилизации ситуации. Инфляция в начале ожидаемо поднялась в марте 2015 года до 17%, но затем начала быстро снижаться. Падение экономики было существенным, но не таким глубоким, как в предшествующий кризис в 2009 году. Тогда, напомню, пик спада в квартальном выражении у нас составлял 11%, в этот раз – 4,5%. Экономика вела себя лучше, чем прогнозировало большинство экономистов. Но это не должно приводить к оптимистическому взгляду.  Тогда, напомню, в 2008–2009 годах, на фоне вновь начавшегося роста цен на нефть экономика очень быстро восстановилась и перешла к достаточно высоким темпам роста. Сейчас восстановление может быть растянуто во времени, так как факторы должны быть иными, чем были до падения цен на нефть. Мы все это прекрасно понимаем и говорим о смене модели поведения экономики, модели развития экономики. К настоящему времени наметились признаки восстановления экономики, а в следующем году Центральный банк ожидает небольшой прирост ВВП. Но мы видим, что процессы и в разных отраслях, и в разных регионах все еще очень неоднородны и неустойчивы.

Принятые тогда меры денежно-кредитной политики, мы считаем, носили не временный антикризисный, а системный характер. И вплоть до настоящего времени эти меры являются факторами защиты экономики от внешних шоков и помогают ей искать новые точки роста. Так, плавающий курс стал фактором балансировки интересов экспортеров и интересов импортеров, что очень важно с учетом начавшихся процессов импортозамещения, развития несырьевого экспорта, но также и необходимых программ технологической модернизации с применением лучших, в том числе международных, технологических решений. Пока удельный вес растущих отраслей не велик, но они есть, и в каждой отрасли есть предприятия, которые растут, но мы считаем, что удельный вес этих секторов, растущих предприятий будет повышаться по мере перехода российской экономики к новой модели роста, основанной не только и не столько на экспорте углеводородов.

Надо отдавать себе отчет в том, что модель экономики, основанная на экспорте сырья и стимулировании потребления, в том числе через потребительское кредитование, показала свою исчерпанность. Это проявилось не только в экономическом спаде в кризисный период, но и в постепенном затухании темпов роста в предшествующие годы. Мы видели затухание темпов роста даже до падения цен на нефть, и это проявляется и в том, что потенциальные темпы роста нами оцениваются где-то ниже 2%, если не будут осуществлены структурные изменения. Поэтому, пожалуй, самый важный итог двухлетнего периода адаптации экономики к новым условиям, – это то, что экономика начинает нащупывать новую модель развития, и задача Центрального банка здесь – поддержать этот процесс, обеспечить стабильные финансовые условия для формирования внутренних источников инвестиций.

Я уже неоднократно говорила, но хотела бы еще раз подчеркнуть, что идеи о слишком быстром снижении ставок, о накачивании отобранных, избранных проектов, на наш взгляд, очень опасны. Это может привести к ускорению инфляции, обесценению доходов и сбережений людей, к дальнейшему росту долговой нагрузки предприятий, что несет в себе риски для экономической стабильности и может привести даже к финансовым пузырям и их схлопыванию и т.д. Более того, это вопрос не только рисков, но такая политика не поможет перейти к новой модели роста, наоборот – законсервирует уже обнаружившую свою неэффективность текущую модель. В результате таких действий может быть кратковременный всплеск экономических показателей, но он никак не будет связан ни с повышением конкурентоспособности, ни с повышением эффективности нашей экономики. А затем, по нашим расчетам и оценкам, неизбежно наступит спад, и мы просто останемся у разбитого корыта, а наша страна потеряет время, которое могло бы быть использовано для создания условий для по-настоящему качественного и устойчивого роста.

Слишком быстрое снижение ставок сейчас, не обоснованное фундаментальными экономическими тенденциями, приведет к всплеску инфляции. Это означает, что мы таким снижением ставок несколько облегчим условия работы бизнеса, но сделаем это за счет обеднения населения. Это, на наш взгляд, не та цена, которую наше общество готово заплатить. Ставки для бизнеса надо снижать не за счет населения, не за счет роста цен, а на базе снижения инфляции, и, по сути дела, в этом смысл нашей политики и наших мер по снижению инфляции.

Именно поэтому основная цель денежно-кредитной политики – это обеспечение ценовой и в целом макроэкономической стабильности, снижение инфляции до 4% и поддержание ее вблизи этого уровня. Задача не в том, чтобы просто достичь какой-то цифры. Речь идет прежде всего о благополучии людей, устойчивости их реальных доходов, сохранности их сбережений.

В Основных направлениях денежно-кредитной политики мы приводили результаты опроса: инфляция по-прежнему обгоняет все другие проблемы по значимости для россиян. Высокая инфляция снижает и конкурентоспособность российского бизнеса, отечественных товаров и услуг. И у вас в материалах также есть цифры по этой теме.

Сейчас инфляция уже 6,1% в годовом выражении, снижение ее до 4% к концу следующего года действительно и закрепление на этом уровне действительно возможны. Только после этого, только когда люди на опыте убедятся, что цены могут расти медленно, можно будет рассчитывать и на устойчивое снижение инфляционных ожиданий населения и бизнеса. Сейчас эти ожидания пока высоки, хотя они и снижаются вслед за фактической инфляцией, но пока еще рано говорить о том, что они снизились до уровня, который соответствует нашей цели по инфляции в 4%. Мы говорим, что для того чтобы достичь снижения инфляции, денежно-кредитная политика должна оставаться умеренно жесткой. Снижение инфляции с 6 до 4% – это, конечно, не такой огромный путь, как мы уже прошли, – с 17 до 6,1%, но это, тем не менее, нелегкая задача. Сейчас нам очень важно не ошибиться, не сделать преждевременные шаги и не быть слишком оптимистичными в своих прогнозах.

Мы проводим снижение ключевой ставки плавно и постепенно, только тогда, когда это оправдано устойчивыми тенденциями в экономике, а не временными факторами, какими бы позитивными они ни были, поскольку, на наш взгляд, стабильность и предсказуемость финансовых условий не менее важны, чем сам уровень ставок. Особенно важно не допустить ситуации – это будет хуже, – когда потребуется обратное движение, то есть повышение ключевой ставки, что только усилит неопределенность для бизнеса. Нам очень важно сохранять здесь поступательность, последовательность и обоснованность снижения ставок.

Умеренно жесткая денежно-кредитная политика не означает, что номинальные процентные ставки не могут снижаться. Этот процесс наблюдается в этом году: мы снижали ставки; и продолжим делать это в следующем в случае реализации нашего базового прогноза. Но реальные процентные ставки будут оставаться положительными. Это защитит сбережения людей и бизнеса от обесценения, сохранит стимулы к сбережениям в рублях. Это будет стимулировать компании к повышению эффективности при отборе проектов.

Я перейду к нашему прогнозу.

Отмечу, что базовый вариант нашего прогноза построен в целом на тех же предпосылках, что и прогноз правительства. Мы делаем самостоятельно независимый прогноз, но в этом году они достаточно совпадают и по предпосылками и по многим тенденциям,  которые мы закладываем на ближайшие три года.

Мы ожидаем, что в ближайшие три года внешние и внутренние условия для нашей экономики останутся непростыми. Мы не ждем существенной перестройки экономики и увеличения ее потенциала в течение этого периода. Дело в том, что увеличение потенциала роста экономики может быть только за счет структурных мер, а эффект от структурных мер растянут во времени и накапливается годами, он не проявляется сразу. И мы это понимаем, мы должны это закладывать в своих прогнозах.

В то же время считаем, что реализация определенных мер государственной политики может привести и к более быстрому улучшению ситуации. В случае если мы увидим больше определенности по конкретным мерам, мы будем учитывать это при уточнении своих прогнозов, это мы делаем постоянно. Тогда рост экономики может оказаться более быстрым, чем мы сейчас предполагаем, и при этом не будет сопровождаться увеличением инфляционного давления, так как будет происходить за счет повышения производительности труда и эффективности производства.

Сейчас экономический рост блокируется преимущественно структурными факторами. Почему мы так утверждаем? А мы утверждаем это неоднократно. Мы это видим на экономических индикаторах, например, даже при спаде экономики у нас безработица с учетом неполной занятности оставалась стабильной. При этом мы видим и нас это беспокоит, что заработная плата начала расти быстрее, чем производительность труда. А это, конечно, создает инфляционные эффекты. В частности, недостаточная мобильность трудовых ресурсов, низкий уровень конкуренции на рынках товаров и услуг снижают гибкость экономики, ее способность наращивать производительность. Задача снижения инфляции осложняется такими чертами нашей экономики, как неравенство доходов, высокая доля продовольствия и товаров  первой необходимости в структуре потребления, незаякоренными инфляционными ожиданиями. При этом низкая диверсификация экономики увеличивает ее чувствительность к внешним шокам.

Когда на международных рынках происходят такие события, очень важно во внутреннем планировании быть консервативными. Мы ожидаем, что рост мировой экономики останется медленным, также исходим из того, что санкции сохранятся и будут ограничивать доступ российских заемщиков на мировые рынки. По-прежнему важной внешней предпосылкой будет оставаться динамика цен на нефть. Наша  экономика продолжает в значительной степени зависеть от цен на нефть. И здесь мы рассматриваем несколько прогнозных сценариев.

Наш базовый сценарий – цена на нефть на уровне 40 долларов за баррель в течение трех лет. При этом темпы роста экономики будут постепенно повышаться, и мы исходим из того, что это будет сбалансированный рост:  плавно будут восстанавливаться как потребительский, так и инвестиционный спросы, улучшаться настроения населения и производителей. Однако в целом темпы роста ВВП останутся невысокими: менее 1,0%  в следующем году и 1,5–2,0% в 2018 и 2019 годах. Если будут дополнительные структурные меры, на наш взгляд, возможно в 2018–2019 годах чуть большие темы роста, но это зависит от конкретных мер.

Что касается динамики платежного баланса, которую мы традиционно затрагиваем в Основных направлениях единой денежно-кредитной политики, то положительное сальдо текущего счета будет постепенно сокращаться. Эта тенденция уже сейчас наблюдается. Темпы роста экспорта останутся невысокими в том числе потому, что мы прогнозируем консервативную цену на нефть, и структура экономики будет инерционно сохранятся с большой долей нефтегазового экспорта, а импорт будет немного восстанавливаться вместе с оживлением внутреннего спроса. Мы и сейчас видим, что восстанавливается  инвестиционный импорт, будем надеяться, что это отразится и в темпах роста производства. В то же время отток капитала останется на низком уровне – на всем прогнозном периоде около 25 млрд долл. США, а в этом году мы ожидаем меньше 20 млрд долл. США. Во многом это будет определяться тем, что выплаты компаний по внешнему долгу будут постепенно снижаться, а спрос реального сектора на иностранные активы будет ограниченным. Свой вклад в это будет вносить сохранение положительных реальных процентных ставок, которые поддержат привлекательность сбережений в рублях. Мы рассчитываем, что в этих условиях банки полностью погасят задолженность по операциям валютного рефинансирования до конца 2017 года. Напомню, этот инструмент мы запустили в конце 2014 года, чтобы облегчить предприятиям возможность выплаты по внешнему долгу, когда был перекрыт доступ к внешнему рынку. Мы считаем, что ситуация будет складываться более-менее благоприятно и банки погасят эту задолженность перед нами.

Мы рассматриваем также альтернативные макроэкономические сценарии: рисковый – падение цен на нефть до 25 долл. США за баррель в 2017 году и оптимистический – постепенное повышение цен на нефть до 55 долл. США за баррель. Отмечу, что рисковый сценарий мы сейчас рассматриваем как маловероятный, но тем не менее, на наш взгляд, такой сценарий у нас всегда должен быть в запасе, чтобы подготовиться.

В случае, если будет реализован рисковый сценарий с низкой ценой на нефть,  снижение ВВП, по нашим оценкам, продолжится и в 2017,  и 2018 годах. Замедление инфляции к цели в 4% будет чуть позже, в 2018 году. При необходимости наряду с мерами денежно-кредитной политики Банк России будет принимать дополнительные меры для поддержания финансовой стабильности. Если потребуется проведение интервенций или увеличение валютного рефинансирования, мы в этом сценарии к этому готовы.

В нашем оптимистичном сценарии восстановление экономики начнется быстрее. Но в дальнейшем, на что бы я хотела обратить внимание, даже при росте цен на нефть до 55 долл. США за баррель мы просто быстрее придем к потенциальному темпу роста в 2%. Но без структурных мер темпы роста не будут выше, просто мы быстрее достигнем того потолка, который по нашим расчетам существует. Инфляция в этом случае снизится быстрее, и здесь очень важно, чтобы рост цен на нефть не привел к снижению стимулов к проведению структурных изменений, продолжению бюджетной консолидации.

Независимо от того, по какому сценарию будут развиваться события, перед Россией и российской экономикой будут стоять все те же вызовы – изменение модели развития, снижение зависимости от внешних условий, создание внутреннего потенциала роста. При реализации любого из сценариев в своей политике Банк России будет последователен, наши усилия будут направлены на обеспечение внутренней стабильности: низкой инфляции, стабильного финансового сектора, предсказуемых финансовых условий. Для этого у нас есть все инструменты денежно-кредитной политики, в докладе они подробно изложены.

Сейчас идет обсуждение бюджета в Госдуме, и  я хотела бы отметить, что совместная с правительством денежно-кредитная и бюджетная политика призвана обеспечить макроэкономическую стабильность. Есть взаимосвязь бюджетной и денежно-кредитной политики. Я буквально коротко об этом скажу, потому что они влияют друг на друга. И та, и другая политика воздействуют на внутренний спрос в экономике. И это воздействие должно быть таким, чтобы не приводить к росту инфляционного давления со стороны спроса. Поэтому при прочих равных, чем жестче бюджетная политика, тем мягче может быть денежно-кредитная политика, и наоборот.

Во-вторых, на динамику экономики и инфляции оказывают влияние не только общий уровень бюджетных расходов или дефицита, но и структура расходов, темпы индексации регулируемых тарифов и выплат. Если рост тарифов на услуги естественных монополий будет выше инфляции, то мы вынуждены будем поддерживать более жесткую денежно-кредитную политику, чтобы это не выразилось в инфляции. А если, как предполагает правительство, темпы роста регулируемых тарифов будут меньше инфляции, то это дает большие возможности для смягчения денежно-кредитной политики. То же самое относится и к индексации разных выплат из бюджета. Безусловно, очень важна структура расходов, потому что в структуре расходов есть те, которые несут меньше инфляционных рисков, которые направлены на рост производства и инвестиций, по сравнению с расходами, которые идут на потребление. Если в это время нет соответствующего роста производства, то они могут вылиться в инфляцию и реального уровня роста жизни населения не будет, поэтому здесь очень важна приоритизация расходов.

Третье направление влияния бюджетной политики – через финансовые рынки. Государство – один из крупнейших участников экономики и финансового рынка, и как оно влияет на денежно-кредитную политику, мы можем видеть прямо сейчас. Мы видим, как начали тратиться резервные фонды, ликвидность в финансовую систему поступает по  бюджетным каналам. Это приводит к так называемому структурному профициту в банковском секторе. Эта ситуация вполне предсказуемая и управляемая для Центрального банка. Но она заставляет Центральный банк менять инструменты, которые мы используем: мы от операций предоставления ликвидности переходим к операциям абсорбирования ликвидности, депозитным аукционам и даже, может быть, к выпуску собственных ценных бумаг. Сейчас мы уже фактически перешли в ситуацию профицита ликвидности, в последующие годы он сохранится и углубится.

Кроме того, финансирование бюджетного дефицита в ближайшие годы потребует наращивания государственного долга. Это может оказать влияние на более долгосрочные ставки заимствования и на ставки заимствования для частного сектора. Здесь очень важно смотреть за тем, как это отразится на ситуации на финансовом рынке. И мы видим уже, что  в проекте бюджета в следующем году предполагается двукратное увеличение бюджетных заимствований. Очень важно быть аккуратными, и все должно быть под контролем. Нам кажется очень важным принятие трехлетнего бюджета, постепенная бюджетная консолидация, предсказуемость бюджетной политики и для участников рынка, и для Центрального банка. На наш взгляд, важно постепенно начинать обсуждение будущего бюджетного правила, мы знаем, что правительство это начало делать. Инструменты Центрального банка могут влиять только на номинальный курс, а мы отказались от политики управления курсом в пользу более эффективного режима плавающего курса. Бюджетное правило, если оно будет введено, позволяет ограничивать колебания реального курса и, следовательно, его влияние на конкурентоспособность российских компаний. Правильно построенное бюджетное правило даст возможность и накапливать резервы, и удерживать реальный курс от удорожания в условиях роста нефтяных цен, и наоборот. На наш взгляд, с точки зрения долгосрочной перспективы – это очень важно и будет влиять на параметры проведения денежно-кредитной политики.

Два важнейших условия для достижения устойчивого экономического роста – это структурные преобразования и макроэкономическая стабильность. Мы со своей стороны готовы проводить политику, которая будет обеспечивать стабильные макроэкономические условия, даст возможность бизнесу и людям сберегать средства и уверенно их инвестировать в российскую экономику, не опасаясь, что вложенные деньги и усилия будут обесценены высокой инфляцией, долговым или финансовым кризисом. Задача Центрального банка – обеспечить ценовую, финансовую стабильность и таким образом внести вклад в рост и развитие нашей экономики.

Источник: пресс-служба Банка России http://www.cbr.ru/Press/?PrtId=event&id=730&PrintVersion=Y